Культура Урала делится впечатлениями о спектакле "Чайное заклинание"
Там чайный дух, там чаем пахнет
О спектакле «Чайное заклинание» компании Чжао Лян Арт
Загадочность, бело-красный свет и священная чайная церемония: Международный театральный фестиваль имени А.П. Чехова и арт-холдинг «Ангажемент» привезли в Екатеринбург пластический спектакль китайского режиссёра и хореографа Чжао Ляна «Чайное заклинание».
Спектакль «Чайное заклинание» — вторая часть «Трилогии о душе и желании», которую создал и поставил танцовщик и режиссёр из Китая Чжао Лян. За 12 лет существования постановка немало путешествовала по свету — например, её видели в Берлине, Владивостоке, Москве. О российской столице артисты из Китая вспоминают с особой теплотой, говорят, что москвичи их буквально искупали в океане любви, интереса, внимания. Но первый же показ «Чайного заклинания» в Екатеринбурге продемонстрировал: уральцы восприняли спектакль не менее трепетно.
Работы Чжао Ляна объединяют историю и современность, западный современный танец и восточную философию и эстетику. Сам режиссёр объясняет такой подход тем, что ему интересно искусство само по себе, независимо от того, к какому временному отрезку или какой среде оно относится.
"Свои постановки я стараюсь сразу делать целостными, законченными произведениями, чтобы они всегда сохраняли свой смысл. Например, в «Чайном заклинании» заложены отношения чайной культуры. Принцип этого действа в Китае, его значимость и влияние — всё это остаётся неизменным столетиями", - Чжао Лян, хореограф, режиссёр-постановщик «Чайного заклинания»
Для жителей Китая история чайной церемонии началась больше пяти тысяч лет назад: тогда чайный лист только начинали изучать и в основном использовали в лечебных целях. Причём с его помощью исцеляли не столько тело, сколько душу: согласно традициям, чайная церемония позволяла достичь гармонии и умиротворения.
Для Чжао Ляна история балета началась с посещения храма Фамюнь в провинции Шэньси: там он увидел чудотворную статую Будды и реликвии для проведения ритуальной чайной церемонии, созданные в IX веке. По словам режиссёра, именно созерцание святынь вдохновило его на создание композиции о грёзах во время чайной церемонии.
А для екатеринбуржцев история знакомства со спектаклем началась июльским вечером в Театре юного зрителя: в этот раз, помимо капельдинеров, их встречала невысокая тоненькая актриса в костюме телесного цвета. Молчаливая и сосредоточенная, она кружилась по холлу театра, протягивала к гостям руки и увлекала их в свой загадочный танец. А потом продолжила и в зрительном зале: легко шагала по спинкам кресел, хлопала в ладоши и даже выводила зрителей на сцену. И те не смущались и не закрывались, а охотно повторяли движения и жесты актрисы, добавляли свои, погружались в настроение и ритм.
Мягкая пластика, словно не знающая границ, стен, измерений, — главная особенность самого неоднозначного, самого необычного героя постановки.
"Все остальные персонажи — либо люди, либо духи, но воплощённые в людей же. Мой же персонаж — Дух Чая, сама сила природы и естественности, концентрация энергии, которая не имеет формы и зримого представления. Он словно запах чая, который вы можете где-то услышать, словно предчувствие чего-то",- .Лин Ань, артистка, ведущая танцовщица компании Чжао Лян Арт
Практически пустую изначально сцену Дух Чая постепенно наполняет новыми деталями: здесь расцветают растения, вырастают горы, укладываются камни. Схожим делом занимаются двое других персонажей: «Лунные тени» или, иначе, Духи чайной пары. На длинной тканевой дорожке они бережно расставляют десять предметов для чайной церемонии — точные копии тех самых реликвий из китайского храма Фамюнь. А затем появляется главная героиня спектакля — одетая в длинное красное кимоно, в золотой короне и с длинными золотыми ногтями. Постепенно ногти и корона исчезнут, кимоно сменится сначала на белое, а затем на кроваво-красное платье. Но сама суть Чайного божества не изменится: сводящая с ума, спокойная, «плывущая» по сцене и этим разительно отличающаяся от своих помощников, семенящих быстрыми маленькими шажками.
Слетают маски, но и без них лица актёров выглядят нереальными, кукольными — покрытые плотной белой краской, с ярко выделенными губами, бровями, скулами. Такой грим у всех персонажей: как духов, так и людей — фермера, охотника, монаха, которые по очереди пытаются завоевать расположение Чайного божества. У каждого — свой характер, свои движения, акробатические и боевые, резкие и медленные. Каждый начинает с сольной пантомимы, но вскоре оказывается втянут в тонкое, аккуратное взаимодействие с остальными.
На сцене как будто происходит так мало и одновременно так много. За всё время спектакля не прозвучит ни слова — артисты рассказывают историю лишь языком тела, под стук барабанов и перезвон колокольчиков, под тихие напевы и бормотание, напоминающее шаманские ритуалы. Размеренные плавные движения погружают в своего рода транс, оторвать от них взгляд невозможно, и, кажется, что и сами герои уже оторвались мыслями от земли. Что их танец идёт из души, а не отрепетирован сотни и тысячи раз. Артисты полностью отдаются своим персонажам, будто забывая о себе настоящих, о течении времени, о взглядах из темноты зрительного зала.
С каждой секундой нарастает ощущение, что следишь за чем-то очень сокровенным, важным, дорогим. Что ты — наблюдатель не просто сторонний, но и незапланированный, ненужный. И тянешься всей душой на сцену, шажок за шажком взращиваешь в себе смелость, деликатность и чуткость, чтобы хотя бы на короткое время стать частью этого мистического действа. На отзывчивость зрителя ответ — отзывчивость артистов: Дух Чая проходит вдоль зала, покачивая над головами сидящих длинным бамбуковым шестом, на котором, словно на удочке, подвешена древняя курительница. И вслед за ней поднимаются руки, провожая едва уловимый запах благовоний, прощаясь со спектаклем — но пряча новые мысли и чувства прямо в сердце.
"Мне хотелось бы, чтобы зритель эмоционально и чувственно прикоснулся к традиции чайной церемонии. Эта постановка основана на довольно интимных моментах китайской культуры, но рассказываются они языком современного танца. Если зритель хочет больше узнать именно о культуре, он может изучить какие-то моменты заранее. Если просто прочувствовать постановку, совпасть с ней ритмом — достаточно прийти и смотреть. Сильную эмоциональную наполненность зритель унесёт с собой в любом случае",-— Чжао Лян, хореограф, режиссёр-постановщик «Чайного заклинания»
Текст: Александра Токтарёва Фото: Георгий Сапожников